У озера
Валентина Ефановна Брыксина родилась в селе Чесноково в далеком теперь уже 1924 году.
В семье подрастало пятеро детей – три дочери и два сына. Отец Ефан Иванович работал в колхозе, куда пошлют, а мать, Александра Николаевна, за детьми колхозников в детском саду присматривала. Отец умер внезапно и слишком рано, в 1933 году. Просквозило его, слег и вскоре умер.
Остались Колобовниковы одни, без кормильца, мал мала меньше. Потому рано и работать пошли. Девчонки лен убирали, пацаны за колхозным скотом присматривали, копны да воду на лошадях подвозили. За это в обед бригадной затирухой кормили. Валя же в 12 лет пошла коров доить. С тех пор никогда легкой работы не искала.
Работа хоть и трудная была, но молодость все равно одерживала верх. Выдавалась свободная минутка, глаз тут же по душе парня искал. Вот так однажды и приметила Александра Брыксина. Трактористом в колхозе работал. «Значит, с хлебом семья будет», - про себя вдруг решила девушка. А потому, когда сваты в дом пришли, не запиралась, тут же свое согласие дала. Троих сыновей в браке родила.
- Жили хорошо, ладно и дружно, - теперь рассказывает не слишком щедрая на речь Валентина Ефановна. – Правда, сначала взялся он у меня водку пить. Ну, думаю, пропаду с таким. Но в душе что-то мне подсказывало: все будет хорошо. И, правда, как-то он шибко опился, что никак не мог в себя прийти. Все ему плохо да плохо. В больницу повезли. А там признали, что пить ему никак нельзя, умереть от водки может. С тех пор ни разу в рот ни стопки не перевернул. А вот восемь лет назад Господь его прибрал. Упал и умер.
Валентина Ефановна тяжело вздохнула и указала на портрет, что висел на стене над телевизором. «Вот такими мы сошлись. Я-то так себе, а он видный мужик был. Сыновья-то на него походят. Такие же работящие, в технике хорошо разбираются. Жены на них никогда не обижались. А телевизор так себе стоит без надобности. Не выбрасывать же? Денег стоил. Я его не гляжу. Голова и без него болит».
- Хорошо, что успели вместе вырастить, поставить на ноги сыновей. Женили, помогли внуков нянчить. «Со всеми водилась, - теперь рассказывает старушка. – Все у меня тут днями бывали. Помню, настряпаю пирогов чашку большую. Гляну, а там уж пусто. Бывало, то одна сноха забежит, то другая зайдет, тоже по пирожку съедят. А мне не жалко. Только на сердце радостно: значит, угодила, понравилась моя стряпня».
…В ее крошечном домике, состоящем из теплых сеней, крошечной верандочки, горницы и кухни, было тихо, тепло и уютно, словно в сказочном ларце, где каждой вещи давно было определено ее место. Домик супруги строили вместе, рассчитывая в нем долго жить. Хозяин привез из тайги старый дом, к которому пристроили еще одну комнату с сенями и верандой. Получилось жилье. Им тогда казалась эта избенка настоящим дворцом, в котором порядок и убор зависит только от них самих. Спустя десятилетия, домик тот по-прежнему стоит на живописном месте, в центре села на берегу озера, густо поросшего ивняком. Только многое изменилось за это время. На их улице, когда-то уютной и многолюдной, стало пусто и одиноко. Многих стариков-соседей снесли на погост или забрали к себе дети. А их дома, еще крепкие и видные, но как бы без вины виноватые, смотрят на мир пугливо и застенчиво. Усадьбы без боя сдаются бурьяну и ивняку. Поваленные ветром и непогодой заборы открывают доступ к окончательной расправе с домами и усадьбами.
В кухне, как и много лет назад, стоит русская печка с голландкой, занимающие чуть ли не половину небольшой комнаты. На печи беззаботно растянулся кот, ленивый и закормленный, чуть ли не ровесник хозяйки. Потревоженный пришедшими, он неуклюже спрыгнул с печи на пол, ухватив за собой здоровенный нож, которым в деревенских домах хозяйки готовят из полена щепки для растопки. Нож тяжело упал на железный листик, стоящий у топки, с золой и мусором от дров. Все загремело и, кажется, пришло в движение. И даже плохо слышащая старушка, до этого мирно сидевшая на мягкой кровати, стоящей напротив печи, встревожилась и кулаком пригрозила нарушителю спокойствия.
- Вот так и прошлой ночью. Только было задремала, услышала страшный грохот. Включила свет и не сразу заметила, что нож не на месте. Больше до самого утра глаз не сомкнула. В такие ночи, каким, кажется, конца нет, чего только не передумаю. Бывает, молюсь богу. Этому еще в детстве родители обучили. Верующие были люди. В церковь ходили, которая была в нашем селе. Это я плохо помню, так, будто во сне привиделось. А чаще свою жизнь перебираю. Хоть и много лет на свете живу, но все, как один миг, пролетело. И не жила будто. Никогда не думала, что буду старой, что не смогу работать. Помню, как мне уже рожать время пришло, и я бросила доить коров. Председатель вызвал к себе и стал строжиться. А потом, как ударил кулаком по столу – угол и отвалился. Я тогда так перепугалась, что слова не могла вымолвить. Не работать тогда нельзя было. За это могли под суд отдать и в тюрьму даже посадить.
Не думала, что сама не смогу даже в бане помыться. Что доживу до того, что снохи меня будут под руки водить. Две их у меня, что живут в Чесноково. Третья далеко, в Кемеровской области. Но все равно частенько меня проведывают. Так вот из двух местных снох одна приходит ко мне утром. Печь растопит, завтрак принесет, поменяет на мне белье. «Снимай!» - говорит. Я начну артачиться: мол, все еще чистое на мне. Она настаивает. Приходится снимать и чистое надевать. Так даже это для меня тяжело. Приберет в избенке и уходит. А к вечеру уже жду другую. Та ужин принесет, поговорит со мной. Такие хорошие женщины моим сыновьям достались! Никогда не устану за них молиться. Зовут их Наталья Георгиевна и Светлана Викторовна. Вы им от меня скажите спасибо за все.
О сыновьях уже душа не болит. Они сами стариками стали. У них уж внуки появляются. А вот все больше про внуков думаю. Как там Оленька, Настя, Вера, Захар? Как у них судьба сложится? Какой стороной к ним жизнь повернется?
…Встала со стула, пытаясь попрощаться с доброй хозяйкой. «Посиди еще, - тихо попросила она. – Больше с тобой ведь не свидимся. Недолго мне осталось. Устала я. На покой пора. Смерти я не боюсь. Она придет, когда меня уже здесь не будет. Видать, все я уже претерпела, что мне в жизни отводилось». Помолчали. Поговорили о соседке, которая живет через дом вместе с сестрой. Давно уже не виделись с ней, хоть и живут почти что рядом. Ни та, ни другая на улицу не выходят. По избе уже нет мочи ноги переставлять. В окошки тоже никого не видать – зрение никудышнее. Вот так в одиночестве каждый из стариков и доживает свои дни.
с.Чесноково.
Живут, никому не завидуя
Александру Александровичу Букину под сорок. Он – глава большого семейства. В доме два уже взрослых ребенка: сыну Денису 16 лет, дочери Верочке – 15. Полгода назад в семье появился третий ребенок, сынок Ванюша. Живут Букины в небольшом трехкомнатном домике, в котором до смерти отца жила мама Александра, Вера Петровна.
Отец был трудолюбивым человеком. Ему хотелось, чтобы все у него во дворе, в хозяйстве было не хуже, чем у людей. Поэтому много трудился. Кроме работы в совхозе, всегда занимался пчелами. К этому с годами приучил и троих своих сыновей. Пчеловодство стало делом всей жизни и Александра.
Случилось так, что совхоз прекратил свое существование. Букины, как и многие другие на селе, оказались без работы. Но не растерялись. Потому что по отцовскому опыту знали, пчелы способны прокормить и не такие семьи. Кроме пчел, на подворье никогда не переводились коровы, телята, свиньи, птица. Живности хватало не только прокормиться самим, но излишки выгодно продать в городе.
Для хранения пчел зимой потребовался омшаник. Недорого прикупили небольшой домик. Но в него решила перебраться на жительство Вера Петровна, мама Александра, вместе со своей 92-летней матерью. В прежнем домике, тем более с появлением третьего ребенка, стало тесно и шумно. А пожилому человеку нужен покой.
- Для пчел омшаник пришлось устраивать под полом дома, - с улыбкой рассказывает Александр Александрович. – Немало тонн земли пришлось вынести оттуда. Но зато теперь пол дома стал теплой и надежной крышей для пчел.
Людмила, хозяйка дома Букиных, тоже официально нигде не работает. Хотя разве можно так сказать о женщине, живущей с семьей на селе и имеющей троих детей? Состояла на учете в службе занятости в качестве безработной, помогала мужу по хозяйству.
А вот без помощи свекрови, Веры Петровны, молодым Букиным, действительно, было бы сложно. Хотя на ее руках престарелая мать, все же женщина находит силы и время, чтобы помочь сыну и снохе по хозяйству. Летом – это огород и те же пчелы, зимой – это уход за скотом. Подоить корову, дать ей корм, напоить вовремя, - все это еще с легкостью выполняет 65-летняя женщина. Потому что в детстве полученная трудовая закалка, как прививка на всю жизнь, с возрастом все больше придает человеку сил.
Выросла она в многодетной семье без отца, который ко всеобщей радости детей и жены живым вернулся с фронта, но поболел-поболел да и умер от ран и болезней, полученных на войне. Рано дети стали помощниками матери. Теперь Татьяна Васильевна все больше лежит в постели, спит да время от времени ест. С прошедшего лета не выходит на улицу. По всему видать, немного ей осталось.
- Время сейчас такое, - говорит Вера Петровна, сидя за столиком в жарко натопленной избушке рядом с кроватью, на которой под толстым одеялом спит ее мать, - друг за друга держаться надо, чтобы выжить, чтобы детей на ноги поднять. Раньше нашему поколению государство в этом помогало. А теперь каждый сам за себя, выживай как хочешь. Хорошо, что мы своих ребят с детства приучили жить в дружбе, взаимопомощи и взаимной поддержке. Эти качества сейчас им пригодились в жизни.
с.Победа.
Светлана БОГДАНОВА.
|
