По пустынной зимней сельской
улице медленно и трудно шла немолодая женщина с тяжелой сумкой, набитой
недорогими продуктами. Пушистая шапка на голове скрывала лицо, изрезанное
морщинками, и придавала ему какую-то непосредственность и детское обаяние.
Женщина была чем-то явно
расстроена. Она то и дело вытирала платком слезы, набегающие на глаза. После
недолгого приветствия и знакомства посетовала: "До чего дожили! Надо было звать
студентов из города, чтобы те освободили из-под снега памятник нашим солдатам,
погибшим в Великой Отечественной войне…”
Действительно, в тот день в
Воеводском было особенно суетно. Молодых людей в ярких теплых безрукавках можно
было встретить в разных частях села. Одни встречались в школе с детьми, другие
помогали ветеранам труда по дому, третьи были заняты в клубе, четвертые, на
самом деле, расчищали площадку у памятника. И все принимали это, как
необходимую данность. А вот такие, наиболее глубоко и тонко чувствующие люди,
как Галина Анатольевна Мележик, восприняли это иначе.
Ее кирпичный просторный дом
стоял на небольшом взгорке, красуясь перед миром своими охристыми боками.
Дворовая собака, посаженная на цепь, добросовестно, но не слишком рьяно
отрабатывала свой хлеб. В доме нежданных гостей улыбкой встретила аккуратно
одетая старушка. "Это моя мама, - тихо представила ее Галина Анатольевна,
приглашая пройти в просторный и светлый зал, встретивший гостей обычной
мебельной стенкой, столом перед окном, на котором поблескивал стеклом монитор
компьютера, мягким просторным диваном с креслами по бокам. – Остались теперь с
ней вдвоем. Не так давно к нам присоединилась моя внучка. Сейчас она на
занятиях в школе…”
С Галиной Анатольевной
Мележик мы знакомы давно, только заочно. Она, как многолетний подписчик
районной газеты, мою фамилию не раз встречала на ее страницах, а мне не раз
доводилось читать ее поэтические пробы, готовить их к публикации в газете. И
потому наш разговор начался естественно и просто, как добрых знакомых, долго не
видевших друг друга.
Галина Анатольевна – коренная
воеводчанка. Здесь родилась и жила до 17 лет. Окончив школу, уехала в одну из
республик Средней Азии к своему двоюродному дедушке. Там поступила в местный
университет, в котором проучилась до второго курса. Однажды милиция произвела
арест большой группы студентов старших курсов за связь с диссидентами. На
другой день весь университет в знак протеста заполнил центральную площадь
города. Начался разгон демонстрантов. От площади то и дело отходили автобусы,
битком набитые арестованными молодыми людьми. Среди них оказалась и Галина.
На следующий день ее
исключили из университета без права продолжать учебу в любых советских учебных
заведениях. Так был поставлен крест на мечте девушки стать юристом. И вообще
хоть кем-то стать. Пришлось пойти работать туда, где ее взяли, – на завод имени
Ленина.
О том непростом для нее
времени красноречиво и ярко говорят стихи, аккуратно занесенные в обычную
школьную тетрадь в клеточку с зеленоватой обложкой. Круглые, как чернильные
горошины, буквы сплетаются в почти совершенные рифмы, которые не раз отмечали
ее собратья по перу, регулярно собираясь на заседания в литературном
объединении, действующем при заводе.
Горький запах полыни,
Резкий выкрик судьбы –
Это не объяснимо
Для чужих, для толпы…
Это память о светлом,
О родной стороне.
Этот запах из детства,
Где герань на окне.
Там, в пустыне горячей,
Где белы небеса,
Та полынная горечь
Выжить мне помогла…
Уже замужней женщиной с
детьми вернулась Галина Анатольевна в родное село. Здесь приобрели домик и
стали вживаться в новые для себя условия. Муж ее, трудяга примерный, пожил
недолго. Выйдя на пенсию, заболел, и вскоре его не стало.
Уходят друзья, не прощаясь,
Под сень отгоревших калин.
Впервые меня оставляя
С осенью стылой один на один.
Один на один с дождями и
вьюгой,
Без добрых советов, без
дружеских плеч.
И гасит суровый октябрьский
ветер
Скорбное пламя кладбищенских
свеч.
Я бреду по размытой тропинке,
Утопая в осенней грязи.
Разрывается сердце от боли:
"Всемогущий создатель!
Выстоять мне помоги!”
Дай мне силы дойти до конца,
Одолеть все невзгоды и беды,
За ушедших друзей их доделать
дела
И свои довести до победы.
Гонит ветер свинцовые тучи,
Обжигает лицо мне и руки.
И бегут по щекам, мешаясь с
дождем,
Горькие слезы разлуки…
Не позволяют расслабляться
женщине ее мама, дети и внуки. Они частенько навещают родительский дом,
помогают не только делом, советом, но и своим сердечным участием, своей
любовью, подавая надежду на долгую и благополучную жизнь.
Мне не жаль уходящего лета,
Лет прожитых нисколько не
жаль.
И по юности страшно далекой
Мое сердце не гложет печаль.
Только хочется в час
невеселый,
Когда боль нестерпимо сильна,
Вновь шагнуть за борт
самолета,
Где на руки примет тебя
синева.
…Мне не жаль уходящего лета.
Я грядущей зимы не страшусь.
Жаль с лазурью небесной
проститься,
Жаль, что больше туда
Никогда не вернусь…
Ей некогда грустить. Она
по-прежнему полна планов. Много пишет. Сейчас в самом разгаре работа над
повестью, сюжет которой будет очень напоминать историю ее собственной жизни. А
когда по ночам ей не спится, пишет стихи. Разные. Но в них непременно живет ее
душа, полная боли, прежних разочарований и надежды на непременное счастье,
которое должно воплотиться хотя бы в ее детях.
